Сергей Бренюк: Я своих убеждений никогда не прятал

Помню, как на одном из заседаний комитета по здравоохранению и социальной защите Законодательного Собрания, когда разбирался какой-то вопрос, касающийся военной тематики, кто-то из членов комитета обратился к Бренюку: «Сергей Алексеевич, а вы, как бывший полковник, что думаете по этому поводу?» Тот немедленно его поправил: «Не полковник, а подполковник». А мог бы, подумал я тогда, и не поправлять: кому не лестно, когда тебя повышают в звании. Но узнав Сергея Алексеевича поближе, понял, что его приверженность фактам, как исполнение воинской присяги, из которой ни одного слова нельзя выкинуть или переврать.



Маленький, да удаленький

Еще в Свердловском суворовском училище к нему приклеилась кличка Мамочка. Пацаны, насмотревшись захватывающего фильма «Республика ШКИД», где действовал шустрый малец по прозвищу Мамочка, в шутку окрестили этим именем и своего сотоварища.

По поводу роста он страшно переживал. Когда поступал в училище, в нем было меньше чем полтора метра с кепкой. Отец успокаивал: в девятом классе подрастешь. И точно: вытянулся чуть ли не на 20 см. Но отцу уже не суждено это было увидеть. Рано умер от военных ран. Осталась лишь выписка из наградного листа: «…17 июня 44 года первым поднялся на штурм населенного пункта Усикирка Ленинградской области, увлекая за собой личный состав взвода».

Но не только ростом Сергей смахивал на Мамочку, но и брызжущей из него энергией и напористостью. Безумно любил футбол. Благо бескрайние казахстанские степи, лежащие за околицей их целинного совхоза, предоставляли возможность играть вволю.

А вот в Челябинском танковом училище его наградили прозвищем Идейный. К этому, можно сказать, мама руку приложила. Преподаватель русского языка и литературы, она первой показала сыну смысл слов: коммунизм, социализм, справедливость. В его голове весь моральный кодекс был высечен как Моисеевы заповеди на скрижалях. И главный постулат – справедливость. Не зря же ребята выбрали его комсоргом взвода.

Офицерскую службу он начал в Германии, потом продолжил в Литве под Клайпедой, в Бурятии. Заочно окончил Академию бронетанковых войск, дослужился до подполковника. Со значком академии мог подняться и выше, тем более, что службой не тяготился, но в 1995 году он, неожиданно для всех, написал рапорт об увольнении.

– Я вообще-то перестройку поначалу принял, думал, она на пользу и стране, и людям, и армии. Да вскоре увидел, что пользы-то мало. Сначала эта бессмысленная война в Чечне. Ладно, Афган, там хоть интернациональный долг был, а какой, скажите, смысл был устраивать эту внутреннюю войну на Кавказе. А потом увидел, как расстреливают из танков Белый дом, и сказал себе: упаси меня бог от такой демократии. Родину защищать я готов, но танцевать под дудку политиканов не желаю. И ушел. Можно сказать, ушел в никуда.

Председатель стачкома

Устроился он в одну из ангарских школ заместителем директора по военно-патриотическому воспитанию. Заодно вел занятия по ОБЖ. Думал, временно, а вышло так, что его педагогическая карьера растянулась на 10 лет.

В те годы жизнь учителей была несладкой. Зарплата – сплошные слезы, да и ту постоянно задерживали. За октябрь могли выдать в феврале, отпускные получали не раньше сентября. Народ кипел от возмущения, а народ в Ангарске сплоченный, способный за себя постоять. На городской конференции работников образования давно зревший нарыв прорвался – решили бастовать. Стали выбирать стачком.

– Вижу, туда все больше либеральные крикуны полезли, которые с яростью ниспровергали советские порядки, а теперь с такой же энергией готовы разрушать новые. Провалят дело, как пить дать провалят. Предложил свою кандидатуру. Меня поддержали. А уже через неделю выбрали председателем стачкома.

Таким вот образом и окунулся Сергей Алексеевич в политическую жизнь. И разразившаяся зимой 1997 года забастовка была в основном делом его рук. Понимал, прекрати занятия две-три школы, ну пять или даже десять – власть и внимания не обратит. Нужна массовость. Самолично ездил по школам, призывая к сплоченности, через городскую газету объяснил и учителям, и родителям необходимость такого шага. Что-что, а убеждать он умеет. Из 40 ангарских школ половина последовала призыву стачкома.

Сначала чиновники не хотели с ними и разговаривать, а потом видят – это сила, которую ни криком, ни угрозами не возьмешь. Сели за стол переговоров, стали обсуждать график погашения задолженности, дали гарантии, что отпускные выдадут вовремя. И обещания исполнили. Так что толк от стачки был, и толк немалый, сделавший имя Бренюка широко известным в городе.

Вскоре ему предложили возглавить одну из школ, сказав: критиковать вы умеете, а вот сами попробуйте потянуть эту лямку. Школа была конфликтная, учителя не ладили и между собой, и с учениками. С его приходом раздоры постепенно угасли, и хотя школа не выбилась в образцово-показательные, но выглядела достойно. Вот только директор своей привычки критиковать не бросил. И в газеты пишет, и на митингах выступает, кроет почем зря власть предержащих. В кабинете портрет Ленина повесил, говорит: оглянусь на него – мне легче работается. Ну кому это понравится? Нет, не уволили, создали условия. Сам заявление написал.

– Никогда не прятал свои убеждения. Давят на тех, кто боится. А на тех, кто не боится, дави не дави – все равно ничего не выйдет.

У истоков движения «Дети войны»

В Законодательное Собрание Сергей Алексеевич пришел уже с готовыми идеями, осуществить которые, по его мнению, легче было в комитете по здравоохранению и социальной защите. Одна из них предполагала усовершенствование закона о детях войны.

– Защищать интересы пожилых людей – это один из приоритетов нашего Ангарского горкома партии. Был период, когда мы создали инициативные группы под девизом «За достойную пенсию» и помогали отстаивать пенсионерам свои права. Выступили мы и против монетизации льгот, к которой чуть не силком склоняли. Все получилось, как мы и предостерегали: люди потеряли больше, чем получили.

Идея предоставить людям, родившимся в период с 1928 по 1945 год, детям войны меры социальной поддержки, как поколению, вынесшему на своих плечах тяготы военных лет, давно уже витала в воздухе, но первыми претворили ее в жизнь ангарчане. Оттуда это движение уже перекинулось на всю область. Но в Ангарске самое крупное отделение, созданное членами КПРФ.

– В городе проживает порядка 18 тыс. человек, попадающих в эту категорию. И более половины из них прошли через наш горком своими ножками. Приходили и писали заявление: «Прошу принять в общественную организацию «Дети войны». Но организацию мы создавали не ради организации, а с целью защиты пожилых людей, заслуживших заботу государства. И даже свой законопроект подготовили. И тут началась борьба, которая длится и по сей день.

Записались на прием к губернатору Сергею Ерощенко, чтобы, так сказать, напрямую ознакомить его со своими предложениями. Через несколько дней звонок из секретариата: вас примет чиновник такой-то. Вера Егоровна Стенькина, женщина не робкого десятка, бывшая второй секретарь горкома КПСС, в ответ: «Извините, мы к этому чиновнику не записывались». Единственная возможность попасть в высокий кабинет – протестовать. Подали уведомление, что будет серия пикетов. Вскоре новый звонок: губернатор готов вас принять.

– Власть вроде бы нас услышала, и закон о детях войны депутаты предыдущего созыва уже на излете своей деятельности успели принять. Но мы сразу увидели, что большинство наших предложений: бесплатный проезд в общественном транспорте, льготы по оплате коммунальных услуг – отвергнуты. Осталась лишь ежемесячная выплата в 400 рублей тем, кто не числится ни ветераном войны, ни ветераном труда. Одним словом, пустой закон.

Переписав заново, Сергей Алексеевич представил его на суд своих коллег по депутатскому корпусу. Все, за исключением фракции КПРФ, проголосовали против, посчитав, что это слишком большая нагрузка на бюджет.

Поняв, что лбом стену не прошибешь, он придумал обходной маневр: предложил ежегодно выплачивать к Дню Победы всем детям войны по тысяче рублей. Хотя деньги набегали немалые, где-то порядка 300 млн рублей, но никто не возражал. Более того, в ходе обсуждения даже удвоили выплату.

Бренюк был доволен: сумели все же людям помочь.

В защиту трамвая

Депутатский запрос – это показатель активности депутата, его знаний насущных нужд территории и желания прийти на помощь. Иной депутат за пять лет своей работы и ни одного не подаст, а у Бренюка их два принятых. Один – по совершенствованию пассажирских автоперевозок, другой – по совершенствованию городского электротранспорта.

Как он считает, этот вид транспорта сегодня в запущенном состоянии. Особенно трамваи. Износ подвижного состава что в Ангарске, что в Усолье-Сибирском – 100%. В Иркутске получше, но тоже порядком потрепанный. Если не прийти этим городам на помощь, то скоро трамвай отойдет в область преданий.

Оппоненты ему возражают: это, мол, обязанность городских администраций – заботиться о пополнении трамвайного парка. Да поймите, горячится Сергей Алексеевич, им одним не под силу справиться с такой обузой, трамвай – дорогое удовольствие, каждый вагон стоит несколько миллионов. Нужна программа, которая бы позволила закупать подвижной состав на условиях софинансирования. К примеру, 30% затрат берет на себя федерация, 40% – область и оставшиеся 30% – муниципалитеты. При таком раскладе городские власти перестанут ссылаться на отсутствие денег.

– Некоторые горячие головы предлагают вообще списать трамвай как устаревший вид транспорта. Я в прошлом году побывал в Германии, проехался по местам, где довелось служить. Городок Дассау маленький, тысяч 50 населения, а вижу, трамвай по-прежнему бегает. Остались трамваи и в Берлине, и в Дрездене, и в Москве. В Петербурге хотели ликвидировать, да потом спохватились, оставили. Это же самый народный вид транспорта, как от него можно отказаться.

Доводы депутата возымели действие. Правительству предложено разработать программу по поддержке электрического транспорта и включить ее в стратегию социально-экономического развития Иркутской области.

Источник: газета «Областная»
Бренюк, законодательное собрание, партия, персоналии