Ценю в людях надежность. Сергей Левченко о своей жизни

-- Сергей Георгиевич, давайте начнем разговор с вашего детства, с той поры, когда происходит становление человека, откуда его истоки и корни…



-- Всегда и везде с гордостью говорю, что я сибиряк. Я отличаю эту категорию населения от людей, живущих в других областях России. Здесь не идет речь о «хуже-лучше». Просто сибиряки – другие. Я родился в Новосибирске, рос без отца. Мама одна поднимала меня, порой выбиваясь из сил, старалась сделать из меня человека. А время было послевоенное, тяжелое, суровое. Но детство всегда остается детством – озорное, жизнелюбивое, неунывающее. Я рано стал защитником, стал самостоятельным, понимая, что кроме меня некому пожалеть и защитить мать. Научился давать сдачи, если обижали, научился держать оборону.

Характер закаляла и моя школа № 127, где я учился, и с которой мне очень повезло. Для того времени она была передовой во всех отношениях и лучшей во всем миллионном Новосибирске. Директор, Михаил Иванович Прилуцкий, был фронтовиком и одним из самых уважаемых людей в городе. Он своим присутствием, своим поведением, уже задавал планку, и мы все запомнили его уроки мужества и доброты.

Наша школа была самой спортивной в городе. Из нее впоследствии вышло много спортсменов, даже олимпийских чемпионов. Из многих видов спорта я выбрал для себя легкую атлетику. Мама обрадовалась, потому что боялась, чтобы меня не затянула улица. А чуть позже она убедила меня, что мне необходима еще и музыкальная школа. Так как слух у меня был отличный, меня сразу приняли. Мы с мамой выбрали класс аккордеона, в 60-х годах этот инструмент был в моде. В общем, уличным я не был, но и домашним тоже.

-- А как учились, какие предметы больше нравились?

-- Нравились технические предметы, любил литературу. Читал запоем, ночами, так что маме приходилось отрывать меня от книг. Тянуло к классике, я уже в мальчишеском возрасте, классе в пятом-шестом прочитал «Войну и мир» и «Анну Каренину». Конечно, детскую литературу тоже читал – например, рассказы Сетон-Томпсона о животных, всего Фенимора Купера, Джека Лондона. Часто бывало так, что придя домой и, открыв учебник с заданием, я уже все знал, потому что материал усвоил еще на уроке. Запоминал хорошо, все мог повторить «слёту». Никогда не сидел и не «корпел» над учебниками. Учеба давалась мне легко. Отличником круглым не был, но пятерок было много.

-- Мама, наверное, гордилась сыном. А кто она, кстати, у вас была?

-- У нее была интересная судьба. Во-первых, она родила меня поздно, в 39 лет. Еще до войны она окончила школу в Новосибирске и поехала учиться в Москву, во Всесоюзную торговую академию, поступив на факультет пищевой промышленности, но успела закончить только первый курс, началась война. Академия прекратила свою деятельность, ее эвакуировали. Мама вернулась к родителям в Новосибирск, и после войны уже не смогла продолжить учебу. Она устроилась работать на железнодорожный вокзал, на фабрику-кухню. Это было тогда очень большое производство, которое снабжало горячими продуктами питания всю Западно-Сибирскую железную дорогу. Она была руководителем фабрики-кухни и поваром высшей категории.

-- А если вернуться в школьные годы, ближе к их окончанию, вы кем тогда хотели стать?

-- Были у меня старшие товарищи, с которыми я занимался спортом, они посоветовали поступать в строительный. Он был мощным, на всю Сибирь практически единственным, который имел не просто строительный факультет, как, например, Иркутский политех, а был инженерно-строительным институтом и готовил кадры для многочисленных строек того времени. Закончил я факультет ПГС – промышленное и гражданское строительство, специальность – металлоконструкции. Нисколько не жалею, профессия чрезвычайно интересная. Более того, я ее и сыну передал. Он пошел по моим стопам, правда, окончил строительный институт в Москве. Отучился пять лет, жил в общежитии. Потом сказал: «Папа, хочу работать и строить у нас». Распрощался без сожаления со столицей и вот уже десять лет работает в Ангарске.

-- Как складывалась ваша жизнь после окончания института, куда получили распределение?

-- Институт я закончил в 1976-м. Тогда на всю страну гремела всесоюзная ударная стройка – БАМ. Распределения на саму стройку у нас не было, но я решил поехать поближе к БАМу и выбрал Красноярск. В то время Восточная Сибирь была одной большой строительной площадкой. Только в Иркутской области было тогда девять ударных комсомольских строек, то же и в Красноярске. Приехал, начал работать мастером на одной из таких всесоюзных строек – Красноярском алюминиевом заводе, потом прорабом, затем начальником участка. За это время построил пять корпусов и большое межкорпусное хозяйство – уникальный объект из крупных металлоконструкций весом по 50 тонн. Собираешь их на земле и поднимаешь вверх. Когда стал начальником участка, добавилось и забот. Тогда начинали строить Красноярский экскаваторный завод, металлургический, индустриальных строительных конструкций… Объектов было очень много.

-- Получается, вы прошли все этапы становления специалиста, от мастера до начальника участка…

-- Да, быстро, но прошел. По году, полтора был на каждой из них. Так получалось, меня бросали на разные объекты. Только закончу один, тут же, без паузы, на новый. А я ведь был тогда еще совсем молодым, но не жалел и не щадил себя, понимал, что я должен… Ответственность чувствовал. Старался и себе и людям доказать, что смогу, что справлюсь…

Потом меня стали отправлять на все более сложные участки работы. Я полгода проработал в Норильске, там строил объекты Министерства обороны, и кроме них, будучи начальником участка, построил две радиотелевизионные башни высотой по 204 метра каждая. Поэтому Норильский радиовещательный центр – это мое какое-то особенное детище.

Вообще, каждую свою стройку вспоминаю с ностальгическим чувством и с гордостью тоже. Не стыдно ни за один сданный объект, ни за одну возведенную конструкцию, потому что все у нас трудились на совесть, честно, без обмана. А попал я в Норильск тогда в самую его холодную зиму 1980-го. Морозы стояли, каких не было с 1947 года, по минус 52-53 градуса. Вообще-то морозы для Норильска – обычное дело, но та зима… А при таком морозе еще и ледяной ветер. Вообще люди там особенные, сильные. Слабые и хлипкие там не выдерживают. Нам доверили важную работу и ждали ее выполнения, а мы не могли подвести. Ничего героического, только работа, которую нужно делать.

А тут еще беда пришла. В Норильске лопнул газопровод, трубы не выдержали таких аномально-холодных температур. Мобилизовали всех, поснимали со всех объектов, чтобы как можно быстрее заделать трещину. А их образовалось две, и один разрыв в 13 километров, другой в 5! Работали бесперебойно, пищу подвозили вертолетами, даже небольшую паузу в работе допустить было нельзя, под угрозой замерзания был целый город с населением 300 тысяч человек. Всем миром спасали город. Аварию ликвидировали. Все рабочие вернулись на свои объекты и стройки, и мы тоже продолжили возведение своего сооружения, а когда закончили, меня снова отозвали в Красноярск.

Вскоре я получил распоряжение руководства поехать в Ангарск и возглавить предприятие «Стальконструкция». Так я стал его директором. Шел 1981 год. Мне было 27 лет, и я был самым молодым начальником управления в министерстве Монтажспецстроя. Отработал на этом предприятии пять лет, затем Ангарский горком партии рекомендовал меня на должность председателем райисполкома. Тогда в Ангарске было два района: Центральный и более крупный, промышленный – Юго-Западный. Мне доверили возглавить второй.

-- К тому времени Вы уже давно были в партии?

-- Так случилось, что в партию я вступил, уже будучи директором предприятия. И это, наверное, семейное. Моя мама тоже стала членом партии поздно, в 38 лет. Я долго сомневался, не считал себя достойным, у меня была своя собственная планка требований.

Что касается перехода в райисполком, то я не воспринял это предложение с энтузиазмом. Говорю это, не кривя душой. Просто я родился и вырос как строитель в «Стальконструкции», сформировался как практик в строительной отрасли. Я любил свое дело, я знал в нем все до мелочей. Я просто не мыслил себе другой судьбы. Но настойчивость первого секретаря горкома партии Виктора Константиновича Худошина сделала свое дело. Кстати, нельзя не вспомнить, что это был замечательный, порядочный человек, честный коммунист. Он оставил в сердцах всех ангарчан, в моем в том числе, добрую и светлую память о себе, сделав в свое время для города много хороших дел. Но прежде, чем взяла верх его настойчивость и тактичные уговоры, там была целая эпопея в связи с моим уходом. Коллектив встал на дыбы. Не отпускали: «Чиновников, мол, у нас и так хватает, а таких директоров мало. Не отдадим!».

-- Интересный оборот!

-- Заслуженные бригадиры ходили на прием в горком, люди писали возмущенные коллективные письма. И длилась эта тяжба довольно долго. Я и сам упирался. Но Виктор Константинович победил тем, что привел главный аргумент: «Не понравится, не сложится, всегда сможешь вернуться на стройку». И я сдался.

Работа оказалась сложной и интересной, а я это люблю. Для меня всегда важно узнавать новое, преодолевать трудности, находить пути решения. Никогда не приемлю рутину и жизнь по накатанной колее. Преодоление, совершенствование, движение, развитие – вот смысл!

И я вновь с головой ушел в работу. Многое приходилось узнавать, изучать. Работы было непочатый край! И если в строительстве, которое я знал, как свои пять пальцев и, возводя объект, общался относительно с ограниченным кругом людей: заказчиками, поставщиками, подрядчиками, то тут нужно было знать и контролировать все сферы жизнедеятельности города: детсады, школы, дороги, благоустройство, быт людей. Короче все, чем живет человек. И мне нравилось, что у меня получается, что работа спорится и она в радость. И через два с половиной года тот же Виктор Константинович предложил мне стать вторым секретарем горкома партии.

-- То есть, заниматься уже партийной работой?

-- Да, а тогда это был еще более широкий спектр задач и объемов. В те годы партия отвечала за все, и все было подчинено ей. Каждое мое утро начиналось с докладов представителей правоохранительных структур: что произошло криминального за прошедшие сутки. В зависимости от поступившей информации принимались соответствующие меры. Когда сегодня слышишь статистику правонарушений, понимаешь, что такое и в страшном сне не могло присниться, просто пугающие факты. Криминал вырос в сотни раз. А тогда если происходило убийство, то это было ЧП, поднималась на ноги вся милиция, изучалось досье, все до мельчайших подробностей.

Ну, а вскоре начались для страны сложные времена, но надо же было списать на кого-то творящийся беспредел. Виновницу нашли. Партия довела страну и оказалась источником всех бед и несчастий. На коммунистов повесили все, что только можно было. Как раз незадолго до этого периода меня назначили на должность второго, а потом первого секретаря горкома партии.

Сейчас, размышляя о том времени, думаю, что работа государства все же строилась правильно, планомерно, умно. Все было подчинено тому, чтобы людям в их жизнь постоянно добавлять что-то хорошее: школы, больницы, квартиры, детсады. А сколько и как интенсивно тогда строили! По объему у нас в одном только Ангарске строилось почти столько, сколько сегодня вся область поднимает, а где-то еще и мощностей не хватало. Развивали молодежные жилищные комплексы, где было все предусмотрено: спортивные залы, культурные учреждения, торговые центры. Мы построили три таких МЖК на добровольческих началах. Для того, чтобы резко увеличить строительство жилья, мы привлекали к работе на стройке самих молодых, стоящих в конце очереди. Строители быстро и в срок сдавали дома в черновом варианте, а внутренние отделочные работы производили уже сами молодые будущие новоселы. Так из конца очереди они перемещались в ее начало, получали ключи от квартир.

-- Знаю, что вы активно развивали индивидуальное строительство.

-- Да, мы выделяли большое количество участков под постройку собственных домов. Давали людям кредиты, и не такие, как сегодня, грабительские, под 20 процентов, а всего под полпроцента, подъемные, чтобы люди могли их осилить. Мы тогда сильно сдвинули очереди на квартиры и если бы не события начала 90-х, то еще бы года три – и квартиры в Ангарске получили бы все, кто в них нуждался. Например, для нашего предприятия мы построили два дома по 100 и 135 квартир в каждом. Итого 235. Очередь у нас тогда была около ста человек. 135 квартир я сдал исполкому с условием, что по мере необходимости он будет нам их предоставлять. И когда к нам на производство приходили люди, и в работе показывали себя с хорошей стороны, через год получали новую квартиру.

-- А какова роль женщины в вашей жизни?

-- Я думаю, что ее трудно переоценить. И здесь я в первую очередь вспоминаю о маме. Она в свое время выбивалась из сил, чтобы дать мне образование, чтоб «сделать из меня хорошего человека». Она все положила для того, чтобы было так.

-- Она сейчас жива?

-- Нет, она уже давно ушла из жизни. В 1981 году. Она просто надорвалась, чтобы вырастить меня, вложить в меня как можно больше. Конечно, не могу не сказать о супруге Наталье Яковлевне, которая поддерживает меня и помогает во всем. Старается сделать так, чтобы мне в работе, в делах было немного полегче. У меня четверо детей. Сын и три дочери. Так что женщинами и их заботой я окружен с детства. Мне повезло. У меня замечательная семья: любящая, надежная, отзывчивая и дружная. Не всем выпадает такая удача.

-- Что вы больше всего цените в людях и что вообще не приемлете?

-- Ценю надежность. Это достаточно широкое понятие. Скажем, верность выбранной позиции. Бывает, что человек меняет в течение жизни точку зрения. Это тоже можно принять. В конце концов, человек иногда имеет право ошибаться, заблуждаться. Но если ты ее сменил, то ты ее и придерживайся. А если ты, как флюгер, мечешься то туда, то сюда, это не приемлю. Ценю в людях то, что ни при каких обстоятельствах не разрешают себе расклеиваться, плакаться, унывать. Вообще, уныние, как известно, грех. Жизнь, это дар, и все в ней можно поправить, не бывает безвыходных ситуаций. А если человек начинает страдать, охать, жаловаться, нужно найти способ его «встряхнуть».

-- Каким образом?

-- Вариантов много. Шутка, например, как вариант. На кого-то действует стопроцентно. А кого-то подбодрить, поговорить с человеком, успокоить, дать понять, что он не один. Когда человек ощущает себя в коллективе, в команде, когда понимает, что у него есть друзья и рядом люди неравнодушные, это всегда хорошо воздействует. Остаться одному – страшно.

-- А можете назвать самые ликующие моменты вашей жизни?

-- Когда видишь дело своих рук. Я, как строитель, всегда радовался, когда сдавали какой-то новый объект: завод, фабрику, станцию, театр. Проезжая мимо, можно потом своим внукам показать и рассказать о них, ведь сюда вложена часть энергии, мысли, мастерства, моей души. Не будет меня, а детище мое будет людям служить, радовать. Конечно, это рождение моих детей, а потом внуков. Эти моменты настоящего человеческого счастья, которые остаются с тобой навсегда.

-- Сергей Георгиевич, немного о политике, тем более, учитывая ваш сегодняшний статус – кандидата в губернаторы Иркутской области, без нее никуда. Вы уже третий раз выдвигаете свою кандидатуру на эту должность. Зачем Вам это нужно?

-- Первый мой опыт участия в губернаторских выборах был в 1997 году после того, как в вынужденную отставку ушел Юрий Абрамович Ножиков. С ним я познакомился, будучи депутатом первого созыва Законодательного собрания Иркутской области. Он так же, как и я, возглавлял в свое время крупнейшее строительное предприятие «Братскгэсстрой», был человеком принципиальным, до конца отстаивающим свое мнение. Конечно, те выборы для меня были первым опытом и, в большей мере, их результат определил именно Юрий Абрамович, который сделал ставку на Бориса Говорина.

В 2001 году я шел на выборы уже с четким пониманием, что политика, которая проводилась действующей властью, приводит к разбазариванию государственной собственности, когда крупнейшие госактивы по различным схемам уходили в частные руки. Именно в тот период был потерян контроль над «Иркутскэнерго». Частными стали «Востсибуголь», Восточно-Сибирское речное пароходство, Иркутский авиаремонтный завод и другие предприятия. Трудные времена наступили и для всей области в целом.

Предвыборная борьба тогда была очень жесткой, я впервые на себе почувствовал всю мощь административного ресурса и «черных технологий». Представьте, день тишины перед выборами, а в новостях по телевизору диктор зачитывает такой текст: «В Иркутской области проходят выборы губернатора. В них участвует действующий глава Борис Говорин и коммунист Левченко, который судом офицерской чести был приговорен…» и так далее. Какой суд офицерской чести, какой приговор? Мне давай звонить родственники: к чему тебя приговорили, что происходит?

Несмотря на такие «выкрутасы», состоялся второй тур. И вот представьте, ночь после голосования, полным ходом должен идти подсчет голосов, я ночью приезжаю в «Серый дом» в Избирательную комиссию, а во всем здании нет ни света, ни людей. Один сторож, который отвечает: «А здесь никого». В итоге утром получили результат, где мой соперник победил с разрывом в 2 процента голосов...

-- А сейчас такие приемы работают, или что-то изменилось?

-- Прошло 14 лет, но сильно ничего не изменилось, все тот же административный ресурс, давление на людей, двойные стандарты со стороны Избирательной комиссии. Только люди другие, уже «наевшиеся» обещаниями и «грязными» технологиями. Сейчас нам всем, жителям Иркутской области, пытаются сказать: «Ребята, все уже решено, победит кандидат от власти». Убежден, ничего еще не решено, никто у людей не в силах отнять чести, совести, чувства собственного достоинства и права голоса. Сейчас вместе со мной очень много людей, которых не сломили, которых не устраивает то, что происходит в нашей области. А это разгул коррупции, наплевательское отношение к людям, бесконечное «закручивание гаек» в муниципалитетах, затягивание поясов, разделение на своих и чужих. Есть красивая обертка, а содержание «с гнильцой».

Мы верим в нашу победу, в победу здравого смысла. Наверное, поэтому, несмотря на жесткое административное давление многие учителя, врачи, воспитатели, сотрудники правоохранительных органов готовы голосовать против беспредела, который творится в Иркутской области.

-- То есть, будут голосовать за Вас?

-- Это право выбора каждого конкретного человека. Мы предлагаем жителям Иркутской области совершенно иной, чем сейчас, подход к развитию нашего региона. Он основан на уважении к мнению каждого человека, базируется на необходимости восстановления экономики региона через возрождение местных производств, создания новых предприятий на территории области, реальной поддержки малых предпринимателей, которые вносят значительный вклад в формирование доходной части бюджета. У нас есть сельхозпредприятия, которые на деле показали, что и в нашем регионе рискованного земледелия можно добиваться отличных результатов. Мы исходим из того, что необходимо пресечь варварское бесконтрольное уничтожение уникального сибирского леса, нужно создать мощную и прозрачную лесоперерабатывающую отрасль. Все это позволит значительно увеличить доходную часть именно регионального бюджета, создаст новые рабочие места, позволит более эффективно проводить социальную политику. С этой программой мы идем к избирателям и уверены, многим она будет по душе.

Беседовала Лора ТИРОН, «Байкальские вести»
Левченко, интервью