Герой труда – Илья Алексеевич Сумароков

Илья Алексеевич Сумароков родился 28 июля 1936 г. в селе Доронинском Улетовского района Читинской области. В 1959 г. окончил Иркутский сельскохозяйственный институт; с 1959 по 1968 г. — главный инженер Уковского совхоза, в 1968-1971 гг. — главный инженер Большемуртинского районного управления сельского хозяйства; в 1971-1974 гг. — директор строящегося тепличного комбината; с 1974 г. — директор Усольского свинокомплекса; заслуженный работник сельского хозяйства РСФСР. Почетный гражданин Усольского района; кавалер орденов «Знак Почета», «За заслуги перед Отечеством» IV степени.



Сегодня высокие звания и награды в России раздают щедро. Иной раз даже непонятно, за какие такие подвиги и достижения. Одно ясно: чем громче ты славословишь начальство, тем больше у тебя шансов получить награду. Но есть люди, которым никакие звания и ордена не заменят народной любви и уважения. Директор Усольского свинокомплекса Илья Алексеевич Сумароков, вне всякого сомнения, является одним из них. Он настоящий, а не назначенный сверху герой труда. 28 июля Сумарокову исполнилось 80 лет! Коллектив редакции от всей души поздравляет этого легендарного человека.

В кабинете ничего лишнего, все очень скромно. Обстановка располагающая, дружелюбная. На стене за спиной — портрет Ленина, написанный более тридцати лет назад, еще при советской власти. Как-то Сумароков говорил в одном из интервью, что можно по-разному относиться к этой личности, но другой такой фигуры в истории не было. Он перевернул сознание людей, его идеи завладели миром.

С этим не поспоришь, и, даже оставив за кадром неоднозначность ленинского наследия, нельзя не признать, что многое из того, что удалось реализовать при советской власти в плане экономики, социальной политики, было взято на вооружение и используется во многих прогрессивных странах мира. Да и само существование Усольского свинокомплекса — не есть ли это свидетельство торжества если не коммунизма, то уж точно социально ориентированного бизнеса. Или еще лучше — бизнеса с человеческим лицом.



— Илья Алексеевич, ваше предприятие является уникальным, и не только с точки зрения экономической модели, но и с точки зрения идеологии. В чем секрет его устойчивости?

— Секрета никакого нет. Для меня в жизни два главных слова: труд и ответственность. Знаете, как нас, молодых специалистов, учили ответственности? После института, в 1959 году, меня сразу назначили главным инженером Уковского колхоза Нижнеудинского района. И вот в 1960 году приезжаем мы в деревню Каменку во время сева, а там пять тракторов не готовы к работе. Конец мая. Время уходит! Я говорю директору, что так и так: запчастей нет, достать не смог. Он на меня как взглянет да как прямо при людях трехэтажным матом: «Ты чего мне мелешь? Мне что, посевную откладывать теперь? Я тебя научу работать!» Я сначала опешил от таких слов. Обидно было. Потом подумал и понял, что по-другому и нельзя было. Если трактора сломаны, значит, сидеть и ныть? Не сеять, что ли? И мы ночью разобрали и отремонтировали четыре трактора. Утром трактора вышли в поле. Посевную успели закончить вовремя. Вот так нам прививали ответственность. Поэтому не надо рассуждать о трудностях, как все плохо, заниматься поиском оправданий. Работать надо!

Жаль, что в газете невозможно передать голос и интонацию Сумарокова. Говорит он негромко, но каждое слово звучит веско и убедительно. Никаких речевых пустот, лишних междометий — проще говоря, воды. Все только по сути. Смысл сказанного доходит моментально. И глаза... В них абсолютное спокойствие, уверенность и внутренняя сила.

— Руководитель не имеет права оправдываться перед подчиненными мировым кризисом, санкциями и ценами на нефть, — продолжает директор, — людям надо кормить семьи. Я должен обеспечить их работой и зарплатой — это главное, а все остальное можно поправить. Мы делаем все возможное, чтобы сохранить работников. Понимаю, всех я защитить не смогу. Но тех людей, которые работают в свинокомплексе, а это 955 человек, я обязан защитить.

— Вы ребенок военного времени. Как вас воспитывали?

— Трудом. Победу 1945 года я хорошо помню, учился в первом классе в деревне. Тяжело очень люди жили, голодали. Некоторым кажется это диким, они думают, что в деревне можно выжить на одних грибах и ягодах. Но я видел, как люди пухли от голода. В нашей семье было пять пацанов, и выжили мы только благодаря корове. Она была нашей кормилицей. Помню, к весне она обессиливала, приходил дед помогать поставить ее на ноги. Мы все дружно поднимали ее — кто за рога, кто за хвост.

Илья Алексеевич рассказывает, что в войну и после особенно тяжело приходилось женщинам. Все держалось на их плечах, и они заслуживают почестей не меньше, чем те, кто воевал на фронтах.

— Они — герои, продолжатели рода человеческого, они спасли поколение от гибели. Моя мама, неграмотная совсем, работала в кузнице молотобойцем. Чтобы кормить детей. Одеть-обуть. Представляете, какой это адский труд!

— Дружно жили?

— Да. Наверное, это наша сибирская особенность. Сибиряки трудности воспринимают не так, как на западе. У нас, как в песне, «и счастье общее, и горе общее». Не секрет, что в деревнях некоторые люди враждуют испокон веков. Кто-то у кого-то мужа увел, кто-то жену... Но когда в дом приходит беда, все выражают сочувствие и помогают чем могут. Мы трудности переживаем не в одиночку, а сообща. И сколько я жил в деревне, никогда у нас не было никаких конфликтов на религиозной и национальной почве, хотя жили и китайцы, и украинцы, и буряты. Все жили дружно. Никто никого никогда не упрекал, дескать, ты нерусский или не тому богу поклоняешься. Не было этого!

— Какой период в вашей судьбе был самый трудный?

— Трудно — это когда веру в себя теряешь, а когда вера есть, бороться надо. В сельском хозяйстве не бывает так, чтобы все было ровно и по плану. Мы очень зависим от погоды, а погода — вещь непредсказуемая. Например, годы с 1959-го по 1968-й были чрезвычайно засушливые, бывало, что мы всего три центнера с гектара собирали урожая. Случалось, что созревшую пшеницу заваливало снегом. 10 сентября — березы даже не успели пожелтеть. Все погибло. Уж как мы пытались спасти урожай, и ночами пробовали, и по весне... Представляете, огромное поле пшеничное, а убрать невозможно... И что делать? Мучились-мучились и решили сжечь. Это надо прочувствовать изнутри, что значит для крестьянина сознательно сжечь свой труд. Мы долго стояли молча, смотрели на хлеб, и ни у кого рука не поднялась поджечь. Больно... Но выхода не было, и я сделал это. Надо было видеть, как все затрещало и заполыхало. Сердце обливалось кровью. И сейчас мы постоянно сталкиваемся с проблемами. Животные могут заболеть, у них свои инфекции. Фактор риска всегда большой.

— Когда вы в себе почувствовали потенциал руководителя и лидерские качества? Или это всегда у вас было?

— Не знаю, мне всегда казалось, что в первую очередь руководитель должен любить людей. Конечно, люди бывают порой вредными, совершают ошибки, но их надо любить. Это главное.

— Вы чувствуете эмоциональную отдачу от коллектива, понимание, доверие?

— Конечно. Причем доверие и понимание — это такая вещь... Она идет от души, а не потому что кто-то приказал. Люди чувствуют, когда руководитель работает в интересах большинства, заботится. Ну а если ты будешь стараться угодить какому-то определенному кругу, любимчикам, то ни о каком авторитете и доверии речи быть не может. Тем более в деревне от людей не спрячешься. Ты постоянно на виду. К кому-то сходил, не то сказал, не так посмотрел — и уже вся деревня знает.

— Илья Алексеевич, сейчас есть целая наука корпоративного управления. Всякие тренинги, как сплотить коллектив, создать команду, чтобы они разделяли ценности предприятия. Судя по всему, в Усольском свинокомплексе это прекрасно удается без всяких тренингов.

— Я считаю, что в основе всего лежит собственность. Если один — хозяин, другой — батрак, соответственно, и отношения в коллективе будут такими. Работник только тогда хорошо и честно трудится, когда он чувствует себя хозяином. Как мы к этому пришли? Когда в начале 90-х началась дикая приватизация, я сразу понял, какие ветры дуют. У нас в России, как вы знаете, приватизация проходила не по закону — закон был нормальный, по смыслу близкий к аналогичным законам Германии и Норвегии, и если бы все было по закону, то собственность не ушла бы в руки людей, приближенных к власти. Например, мой давний коллега в Германии имеет 5% акций предприятия — больше нельзя по закону. А у нас хоть 100%. Все так и делали, и мне советовали, мол, Илья Алексеевич, бери больше, тащи дальше, у тебя дети, внуки... Можно! Знаю многих коллег, которые поддались этому соблазну. Хапнули 99 процентов акций, потом продали и все деньги положили в свой карман.

— Так нельзя?

— Нельзя. Мы же в деревне живем! Первая мысль: что люди скажут? Долго думали, советовались с юристами и пришли к выводу, что собственность нельзя делить. Она должна остаться коллективной и неделимой. Это залог стабильности нашего коллектива. Все упирается в собственность. Единоличный собственник захотел — продал предприятие, деньги в банк, и живет припеваючи. А все остальные лапу сосут и думают, чем завтра детей кормить. Надули нас крепко с этими ваучерами, «Волгами», а мы доверчивые, портреты Ельцина носили. Но это все так просто не кончится. Мы придем к тому, к чему пришли на Украине. Вы думаете, там войны хотели? Нет, конечно. Начались дележки, кто-то хотел себе хапнуть больше, в результате гибнут мирные люди. Нельзя было в 90-е годы загонять всю страну в омут приватизации.

Выход, по словам Сумарокова, в создании народных предприятий, где собственность принадлежит не руководителю или клану, а всему коллективу. Соответственно, доходы делятся между членами коллектива сообразно их трудовому вкладу. Сейчас эта модель находит поддержку. И не только в сельском хозяйстве.

— Илья Алексеевич, вы, наверное, знаете, какие сейчас идут активные дискуссии о наследии СССР, о социализме. Одни вспоминают то время с ностальгией, другие проклинают. Но многие европейские страны благополучно внедрили и используют социалистические принципы хозяйствования в использовании природных ресурсов. К примеру, в Норвегии.

— Когда при мне начинают хулить прошлое, мол, все плохо было, я спрашиваю: а судьи кто? Ошибки везде были. Но такой несправедливости, как сейчас, при социализме не было. Справедливость — вот что надо человеку.

Когда мы последний раз слышали это слово — справедливость? Оно совсем ушло из нашего лексикона. Кстати, в Интернете можно найти записи выступлений делегатов съездов народных депутатов СССР. Очень интересно сравнивать с нынешними чиновниками и начальниками, которые говорят на каком-то чудовищном канцелярите и непонятно о чем. Никакой конкретики, пустота, облеченная в красивые слова. А тогда директора совершенно искренне говорили, о чем сегодня даже помыслить невозможно. Что людей надо беречь, что негоже престарелым ветеранам ютиться в старых бараках без горячей воды, что каждый ребенок, независимо от материального состояния семьи, должен иметь возможность бесплатно учиться и посещать секции и студии. Сумароков весь из той эпохи! Для него советские идеалы не пустой звук, он на самом деле считает, что в основе благополучия — экономического и социального — лежит забота о людях и справедливость.

— Нет справедливости, — продолжает Илья Алексеевич, — нет стремления что-то делать, добиваться, менять. Почему многие наши люди пошли к Богу? Да потому что в жизни они не видят этой справедливости, а у Бога она есть. Вот и все. А когда начали все мерить деньгами, тут все и покатилось. Пошли эти противнейшие передачи, когда человек уже умер и не может за себя сказать, ему начинают публично перемывать кости: собирают его жен, подруг, детей. Роются, ищут компромат, спорят, кому сколько денег досталось. Бессовестные... Они же свое достоинство унижают, собирая эту грязь. Отвратительно. Я всем своим сказал: не дай бог, начнете делить, я из гроба встану.

— Одним из достижений социализма было бесплатное образование, а сейчас такое ощущение, что наверху все делают для того, чтобы образованных было как можно меньше.

— Именно. Смотрите, что со школой происходит. В нашей школе в Белореченске в 2016 году было 28 выпускников, а в 2017-м будет всего 8. Остальные бросили, испугались сдавать ЕГЭ. Что же это творится, нас же потом проклинать будут! Дети не учатся. Мы ребят-то калечим, растет поколение неучей. И самое досадное, что люди, которые отстаивают нормальное образование, находятся в меньшинстве. Нам потом это аукнется ой как. Ведь мы, ныне живущие, несем за это ответственность, мы уродуем наше будущее.

— Илья Алексеевич, откуда взялась генерация так называемых эффективных менеджеров, чиновников, которые ничего не производят, только ловко манипулируют словами?

— У нас в деревне про таких говорят: «Им **ы в глаза, все божья роса». Совести у них нет. Они охаивают все, что нам было дорого, что создавалось десятилетиями. В результате жить становится невыносимо. Ну разве это допустимо, чтобы наш научный центр, ученые, которые определяли будущее, оказались лишними? Почему их сделали виноватыми? Я считаю, что виноваты как раз люди, которые пришли к власти. Бессовестные. Циничные. Безответственные. Думаю, наступит время, когда с них спросят по полной. В какой форме это будет? Не дай бог. Мы знаем, на что способен народ, которому уже нечего терять. Вы думаете, ради чего наши предки царей убивали, в тюрьмах сидели, на Сенатскую площадь выходили? Неужели все они дураками были? Нет, они возмущались несправедливостью, но не могли найти другого способа. И если мы сейчас не можем мирным путем добиться справедливости, то будет другой путь. Как при Иване Грозном, когда всех заставили ходить по одной половице, как при Петре Первом, который силком заставил бояр бороды брить... Это всегда кончается плохо. Когда Николай Второй отрекся от престола, он попросил оставить ему дворец в Ливадии. И что? Он отрекся, и вовсе не из-за «проклятых» большевиков. Но вместо дворца получил пулю в сердце и яму. Вот чем это кончается. И это сделали не какие-то злодеи, а люди, жаждущие справедливости. История, к сожалению, повторяется.

— Как вы относитесь к популярным в среде неолибералов идеям, согласно которым россиян испортила советская власть? Мол, не умеем и не хотим работать.

— Это преднамеренная ложь. Я знаю, эти идеи постоянно через СМИ продвигаются, мол, сами виноваты, потому что лентяи и пьяницы. Но почему они стали пьяницами? Потому что нет работы. Село уничтожили. Нету сел. Человека труда государство бросило. Вот и остались люди без работы и без цели в жизни. Причины умирания деревни, социальной неустроенности и нищеты — это только и исключительно политические причины. Недавно я был в Качуге. Знаю этот район давно, раньше там было 40 000 жителей. Осталось 17 000. Это приговор всей системе. В наше время был культ человека труда. В Уковском совхозе было два Героя Социалистического Труда, с них все брали пример, как жить и преодолевать трудности. А что, думаете, водку не пили? Пили! Но чтобы водка стала главным в жизни — такого не было. У меня возможностей спиться было вот как (показывает рукой. — Авт.). Поедешь в бригаду, а там отжимки (отжимки — это окончание посевной). Ночью обычно это было, уже после первого снега. И специально трактористам, комбайнерам привозили выпить и закусить прямо в поле. Выпили у костра, а утром в семь часов на работу. И никто не спивался. Спиваются люди от безысходности и невостребованности.

— Как вы относитесь к чинопочитанию? У нас оно в последнее время приняло какие-то гипертрофированные формы. Туркменбашизм какой-то.

— Ненавижу это и не понимаю людей, которые ради достижения своих карьерных целей лебезят перед начальством, заглядывают в рот, славословят. Я всегда говорю прямо, что думаю. И Горбачеву сказал с трибуны IV съезда народных депутатов СССР: «Михаил Сергеевич, надо делать по-другому». И мне не стыдно за то выступление.

— А если бы сейчас сюда Путин зашел?

— И ему бы сказал! Я пережил многих руководителей: Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачева, Ельцина, но никогда не изменял своим принципам. Нельзя бездумно глотать все, что тебе навязывают. Ум-то зачем тебе дан? Ты что, неспособен разобраться? Тебя сегодня поманили пирожком, и ты предаешь все святое. Не люблю перебежчиков, которые нос держат по ветру, как флюгера. Это самые ненадежные и подлые люди. Помню, как меня поразило на съезде после путча в 91-м году, когда люди, которые раньше обнимались-целовались, проходили мимо, опустив глаза. Они боялись поздороваться, боялись, что их за это накажут. Я ненавижу таких людей.

— Илья Алексеевич, какой совет вы бы дали молодым людям? Им сейчас особенно нелегко.

— Я на сессии Законодательного собрания слышал отчет нашего уполномоченного по правам ребенка в Иркутской области. Она говорила, что мы занимаем одно из первых мест среди несовершеннолетних по суицидам. А также по туберкулезу и по смертности в ДТП. Такие позорные места... Это говорит о том, что социальная ситуация в области очень запущенная. По сути, утеряны нити управления. Никто ни за что не отвечает. Поэтому молодым людям я могу дать один совет: нельзя доверять свою судьбу негодяям. Они только говорят высокопарные слова с трибун и ничего не делают. Будьте активными гражданами своей страны. Не надо ждать, нужно бороться за свое будущее.

— Вы работаете практически без выходных и отпусков. У вас остается время на себя? Как вы его проводите?

— Жизнь работой не ограничивается, я испытываю огромную радость, когда общаюсь с правнуками. Они еще не научились врать и ловчить, это настолько открытые души. С ними интересно общаться. Это великая радость. Вообще, люблю общаться с дорогими и близкими людьми, товарищами, соратниками. Друзья у меня есть в разных сферах, очень люблю общаться с коллективом музыкального театра. Мы давно дружим.

— А есть у вас в жизни люди-маяки, на которых вы всегда ориентируетесь?

— Да, я очень хорошо знал Василия Александровича Стародубцева, знаю Александра Александровича Ежевского. Это великие созидатели и патриоты.

— Наш разговор подходит к концу. В чем вы видите смысл жизни?

— В работе и созидании. Я в жизни имел только одну привилегию: работать с утра до ночи. И так 57 лет! Это мой пожизненный добровольный срок. И когда позовет меня к себе небесная братия, мне не будет стыдно.

Елизавета СТАРШИНИНА
Опубликовано в газете «Пятница»
Сумароков, сельское хозяйство, персоналии, интервью